Итак, основные акценты я расставила, теперь продолжу рассказ моих похождений по школам. Напомню (а то очень мы далеко ушли), что первой школой моего ребенка была частная, камерная гимназия, с коллективом «продвинутых» педагогов и оплатой в мою месячную зряплату.


Что бы понять ошибки в процессе, надо войти в этот процесс. Хотя, в школе разрешалось родителям сидеть на уроке (есть такое преимущество у частных школ), я решила не делать этого. Я понимала, что увижу спектакль. Я пошла другим путем. Стала много общаться с учительницей, чтобы понять какой она человек. Стала приходить на продленку пораньше, чтобы «забрать ребенка» и ждать, пока он доделает уроки, внимательно наблюдая что происходит между детьми. Описывать все, что я увидела и из чего сделала выводы не буду. Очень много мелочей, которые, достигая критической массы, дают общую картинку.

Я обнаружила, что в школе существует (если называть вещи своими именами) дедовщина. Причем, педагоги знают это, в какой-то степени, поощряют. Называют это явление «самоуправление». Конечно же, 4 класс был на верхушке иерархии. Среди верхушки есть лидеры, которые собирают фаворитов. Те, кто ими (ни теми, ни другими) не является - это средство для самоутверждения первых.

Экая новость, скажут мне оппоненты. Это нормальная биологическая иерархия. Вспомним того же Дольника и его рассказ о цыпленке, которого клевал весь курятник. Ему привязали поролоновый красный гребень , после чего он стал самым уважаемым цыпленком в курятнике. Хорошо, предположим, что это биологическая иерархия. Тогда это врожденное ожидание – найти иерархию, свое место в этой иерархии и вектор развития в ней. А значит модели поведения, усвоенные в такой иерархии глубоко вшиваются в сознание. Но! Тут важно по каким ценностям иерархия строится и на какие цели направлена. Другими словами по каким критериям определяется лидерство и направлены ли действия этих лидеров на выживание и развитие всей группы? А кто прививает эти ценности? Кто направляет групповое поведение детей? Правильно – Учителя. Но про учителей я скажу чуть позже.

В этой школе иерархия строилась просто – у кого из родителей тачка круче, у кого из детей геймбой и другие игрушки ярче, тот и лидер. Я сидела и с удивлением наблюдала на то, как заискивают «фавориты» и тот, кто хочет ими стать перед «лидерами», в руках которого было что-то пищащее с кнопочками, а в глазах пустота. Я так и не поняла, по каким принципам выбирались приближенные к королям, да и не в этом суть. Все, кто не входил в их число, мог в любое время подвергнуться унижению. Нет, там никого не били. Все-таки социальный слой в частной школе определенный. Это выражалось в разных мелочах. Например, взять у малыша машинки и устроить между верхушкой «гонки без правил» во время которых эти машинки разбивались в хлам (под молчаливым взглядом малыша, который не в силах ничего сделать) и, бросались там же в коридоре. Или спрятать сапоги перед гулянием у того, кто приближенным не является, а потом смотреть и смеяться над тем, как он ищет, переглядываясь и делая вид, что сочувствуют. Нет, это не сериал и не рассказы в желтой прессе. Я это все видела своими глазами.

Учителя все это видели. На многое закрывали глаза, а на вопиющие нарушения «уговаривали» учеников, что «это нехорошо». Их слабые попытки игнорировались учениками настолько, что они даже не ждали, когда учитель отвернется, чтобы продолжить. Да, учителя были «добрые и хорошие». Я недоумевала от всего увиденного. Думала – ну может это я что не понимаю в этой жизни? Может им, педагогам виднее цель такого взаимодействия? Может именно такое поведение нормальное, чтобы вырос полноценный и социально-адаптированный человек? Ведь, отдавая ребенка в школу, особенно первого, с которым все впервые, у каждого родителя есть кредит доверия к учителям.

Я не вмешивалась, пока моего ребенка никто не трогал. Нет, он не был лидером, так как первоклашка не может быть лидером вообще, и не был фаворитом. Он просто был нейтрален. Один раз у нас был случай, когда я нашла подаренную на Новый год машинку «хотвилс» , которая была просто изуродована. С этими машинками мне ребенок проел весь мозг. Потом я выяснила, что именно они давали пропуск стать в детской группе на одну ступеньку в иерархии выше. Видимо, мой ребенок этой машинкой раздразнил гусей и ему быстро показали, кто он и где его место, взяв их «поиграть». Я спросила у него – нужна ли моя помощь? Он ответил, что нет. Когда история повторилась, я, уже не спрашивая, подошла к учителю, показала машинку и попросила понаблюдать за поведением старших. На что мне учитель сказала, что она знает о таком поведении, знает, кто конкретно сделал это с машинкой моего ребенка, но у них «самоуправление» (тут я размахиваю руками и очень нецензурно ругаюсь) и в школе политика невмешательства. Это, видите ли дети и они так играют. Когда я вылупив удивленно глаза стала выдавать, что я думаю обо всем этом , лицо учительницы приобрело человеческие черты, а голос доверительные нотки, и она посоветовала мне поговорить с папой мальчика, который испортил МОЕ имущество. Она так же сказала мне, что не может повлиять на ситуацию, потому что это «политика школы», что она меня прекрасно понимает, но увы… И тут до меня дошло – это не учитель! Это обслуга. У них мышление обслуживающего персонала. Они зависят от денег родителей и стараются «всем нравиться». Вы знаете, от этого понимания я пришла в шок. Учитель, который боится потерять ученика, потому что ученик платит. И это на уровне системы. Нет ведущей роли взрослого. Не правил. Есть «самоуправление» в детской стае, а лучше сказать в детском стаде. Какое там групповое поведения? Взаимопомощь, взаимовыручка, дружба? Какие ценности?

С папой мальчика я поговорила. Как я поговорила – это заслуживает отдельного рассказа, с моим размахиванием руками и живой мимикой. Включив все свои женские феромоны, оголив ноги, закрыв забрало и взяв в руки огромный меч, для сношения бошечек «мужчинам на больших тачках» я добилась того, чтобы моего ребенка никто больше не трогал, а вместо сломанных машинок нам купили новые. Но я очень сильно задумалась – а оно мне надо? Но забрать ребенка еще не решалась.

Окончательную и жирную точку я поставила на выпускном вечере четвертого класса. Для этих целей родители вместе с детьми и учителями отправились в дом отдыха. Туда были приглашены психологи, которые два дня проводили с нами детско-родительский тренинг, а на третий день был непосредственно выпускной с праздничным столом.

Публика собралась вся такая очень интеллигентная. Кто-то приехал с одним родителем, кто-то всей семьей. К концу третьего дня, правда, из двух присутствующих семей, образовалась одна новая и два брошенных супруга. Но это тоже отдельный рассказ. Все мы не без грех... Кто-то взял младших детей, в том числе и грудных. Все такие милые, доброжелательные, образованные. Со стороны посмотришь – красота. Я расслабилась и втянулась во всеобщее веселье. Тренинг был интересный. Я смотрела за работой психологов не только как родитель, но и как коллега и была приятно удивлена как грамотно встроена программа. До конца второго дня дети и родители «тренировались» врозь. Один психолог работал со взрослыми, другой с детьми. В свободное время все уходили гулять семьями. Все вместе, и родители и дети собрались только вечером второго дня. И я увидела ту саму разобщенность между взрослым и детскими миром. Для меня показательным стало следующее: когда взрослые (даже собственные родители) обращались к детям – те их не слышали. Надо было буквально взять ребенка за руку и сказать одну и ту же фразу несколько раз, чтобы ребенок увидел тебя, понял, что ты говоришь с ним, понял о чем ты с ним говоришь, да еще и удостоил тебя ответом. Ученики не видели маленьких детей. Если кому-то надо было пройти из одного конца комнаты в другой, то он шел напролом, не обращая внимания на малышей, в буквальном смысле сшибая их с ног, по головам. Я не видела, чтобы хоть кто-то остановился, помог малышу подняться и сказал «извини». Там «извини», «спасибо», «пожалуйста» было вообще не принято. Дети не помогали взрослым. Ну например, когда тренер попросил убрать стулья, чтобы продолжить, взрослые встали и стали освобождать пространство. Дети при этом, с возгласами и криками, сшибая малышей и взрослых, стали носиться по помещению и никто, вообще никто, не присоединился в помощь. Родители ничего этого не замечали. Все вели себя так, будто такое поведение – это норма. Толи они уже привыкли к таким выходкам своего чада, толи не хотели акцентировать внимание на происходящем. Не знаю.

Но что меня больше всего впечатлило – мои дети, мои вежливые и внимательные дети, даже младший, который еще не ходил в школу, присоединились к всеобщему безумию. Я наблюдала за тем, как они точно копируют поведение окружения, как все старательно прививаемые мной уроки внимания к окружающим, вежливости, такта, взаимопомощи и поддержки стерты ластиком под ноль. Мои попытки как то к ним обратится и нормально (на мой взгляд) взаимодействовать, раздражили их. Они адаптировались молниеносно. Социально адаптировались, между прочим. Но как то мне не хотелось, чтобы именно эта модель стала у них основной.

Уезжая из дома отдыха, я уже точно знала, что забираю ребенка. Мне стала понятна и агрессия моего ребенка и его просьбы дорогих игрушек. Единственный плюс был в этой школе – жажда познания и обучения в моем ребенке осталась жива. Но я и ее добила, отдав его на следующий год в обычную общеобразовательную школу во дворе. Но это уже другая история.

Источник.